«Я давно пыталась найти параллели в поведении людей и животных... 

какое-то время назад обнаружила, вопреки стереотипам, что самое 

симпатичное для меня животное волк, кстати, совершенно незаслуженно 

имеющее плохую репутацию».   

В целом образ волка связывается с символикой войны, он являлся животным, посвященным богу войны Марсу, олицетворял воинскую доблесть у римлян и египтян. В скандинавской мифологии сидящий на высоком престоле за пиршественным столом Один пьет только вино и не притрагивается к еде – он бросает ее двум волкам, которые вместо псов лежат у его ног. Их имена – Гери и Фреки – «Жадный» и «Прожорливый». Эти волки были чудесными помощниками Одина, символом боевой дружины. Соответственно, и сами воины или члены племени представлялись в виде волков или именовались волками (в хеттской, иранской, греческой, германской и других индоевропейских традициях) и часто наряжались в волчьи шкуры. Именно волчица вскормила братьев-близнецов Ромула и Рема, легендарных основателей Рима, которые заложили город в том месте, где она их нашла. Согласно хеттскому тексту обращения царя Хаттусилиса I (17 в. до н. э.) к войску, его воины должны быть едины, как «род» «волка». 

Аналогичное представление о волчьей стае как символе единой дружины известно на Кавказе у сванов. Волк – удивительный персонаж мифов и сказок. Он выступает в разных ролях: то в качестве большого могущественного друга, то как опасный вредитель домашнего стада и овечьих отар. Отношение человека к волку тоже раздваивается: или почтительно-уважительное, или насмешливо-отрицательное. Ни мифы, ни сказки не имеют даты создания, и мы не знаем, какой из образов возник сначала – доброго волка или злого. В том, что касается характеристик волка в русских народных преданиях и сказках, А.Н.Афанасьев делает основной упор в описаниях на его «хищный и разбойничий нрав». То, что волки в природе являются представителями тёмной ночи, и в зимнее время с голоду действительно способны нападать на домашний скот и прочую живность вплоть до человека, подмечено народом более-менее верно. Однако и зима на самом деле бывает не всегда губительна, т.к. земля отдыхает под снежным покровом до весны, до земледельческих работ в новом году. И волки на самом деле нападают на домашний скот или людей лишь от крайней необходимости, а не по прихоти или с жиру. В европейских сказках волки предстают в леденящем душу виде: «исчадие ада», «апокалипсическое чудовище». Отношение индейцев к волку несколько иное, чем в Западной Европе. Они видели в этом животном собрата-охотника, уважали его и восхищались им. 

В целом ряде индейских легенд волк появляется как защитник племени, в особенности его наиболее слабых и беззащитных членов. Индейская традиция рассматривала волка как чрезвычайно мудрого зверя, особенно в вопросах, касающихся мира сверхъестественного. На самом деле помимо своей роли защитника общины, это животное выступало еще и в качестве советника для отдельных ее членов, особенно для молодых людей во время «переходного ритуала», такого, например, как превращение мальчика в мужчину. В ритуальном сне волк действовал как своего рода «духовный проводник», ведущий молодых людей трудной дорогой взросления (например, к тому, чтобы стать настоящим охотником), давая им по пути ценные советы и мудрые наставления. Местные шаманы, присутствуя в качестве руководителей подобных церемоний, и в настоящее время часто одеваются в невыделанные волчьи шкуры и носят на голове маски из волчьих голов, символизирующие их связь с божеством. В подобных случаях они также стараются подражать повадкам волков, почти полностью обретая волчье обличье, пытаясь привлечь внимание духов, чтобы попросить у них совета. И всё же, если рассматривать сказки не поверхностно, следуя хоть немного своим внутренним, истинным природным ощущениям, выясняется одна любопытная, но малоприятная закономерность – стадо всегда было и остаётся стадом, которое пасут, а иной раз и режут волки (волчьи пастыри). В прямом и переносном смысле. 

Именно поэтому некие «пастушеские племена» (термин Афанасьева) всегда психологически (в первую очередь) боятся волков – если уже и в сказках отложился этот комплекс «народной» неполноценности. К счастью, не везде. И не у всех. Иначе не было бы потом  «Слова о полку Игореве», где та же тема волка-оборотня представлена совершенно по иному; не было бы Ивана-царевича и его серого волка – и других лучших примеров русской словесности. Серый волк, принимающий участие в подвигах Ивана Царевича, выступает в роли настоящего друга и помощника, он играет роль тотема: оказывает помощь, выходящую за пределы человеческих возможностей. Если бы не он, Иван Царевич не только бы остался мертвым, но и не смог совершить свои подвиги. В сказках алтайцев, хакасов, марийцев, удмуртов, коми-пермяков, нанайцев, коряков, китайцев и других народов встретившийся в пути волк также оказывает героям бескорыстную помощь и содействие во всех их свершениях и подвигах. В мифах чувашей волчица представляется не только как прародительница, но и как кормилица и воспитательница их первопредка. Бурятское племя Эхирит считает своим предком мальчика Чоно, выкормленного волками, потому они получили название чонорудских бурят («чоно» – волк). Племена, считавшие своим прародителем волка, были и у древних монголов. Начало рода, к которому принадлежал Чингисхан, положили Борте Чино ("сивый волк") и Хо Марал ("каурая лань"). В хрониках пишут, что Чингисхан был очень горд тем, что он – сын волка. С вышеупомянутыми легендами перекликается древнетюркский обычай, согласно которому люди, желая узнать пол новорожденного, спрашивали: "Родился волк или лисица?" Волк был символом мужского начала. 

Образ небесной волчицы мы встречаем и у японского народа. Богиня Солнца Аматерасу появляется перед жителями древней Японии исключительно в образе белой волчицы Okami. Одна из японских сказок эпохи позднего феодализма «Волосок из волчьей брови» также характеризует волка с положительной стороны. Эта сказка очень короткая, но содержит определённый философский подтекст: «В старину один человек дошёл до крайней бедности. Не было у него за душой ничего. «Чем дальше так жить, пусть лучше меня волки сожрут», – подумал он и отправился в горы. Настала ночь, появился матёрый волк, увидел человека, но не тронул его. – Почему ты не съел меня? – спросил бедняк. Волк в ответ: – Мы не каждого пожираем. Бывает, человек только с виду похож на людей, а душа у него звериная. Ты настоящий человек, таких мы не пожираем. Изумился бедняк: – Но как вы узнаете, что у человека душа звериная, если он по виду ничем от других людей не отличается? – спросил он. – А мы глядим сквозь волоски наших бровей, чтобы узнать правду. С этими словами волк вырвал у себя из брови один волосок и подарил его бедняку. Взял бедняк волчий волосок, завернул в тряпицу и спрятал за пазухой. «Что ж делать? – думает. – Волки и те не послушались моей просьбы, оставили в живых. Одно осталось: пойду бродить по свету нищим странником». Как-то раз постучался странник в двери дома: пустите на ночлег. Старик-хозяин с охотой согласился, но вышла его старуха с лицом, перекошенным от злости, и отказала в приюте. Тут вспомнил странник о волчьем волоске, достал его из-за пазухи и поднёс к своему глазу. Вот тебе на! Перед ним – коровья морда. Дал тогда странник волчий волосок старику-хозяину. Поглядел старик и только охнул. Не человек его старуха, а злая бодливая корова! Выходит, правду сказал волк: не все люди – настоящие люди». Но сказочный мир всё же отличается от мира современного человека. В обывательском сознании при слове «волк» возникает образ дикого зверя, который «свободен» и не терпит никаких ограничений. Предлагаю разобраться, так ли это.   

                                                                                                 Продолжение следует…